Кому и зачем нужны фотокниги
в 2020 году?

В фотокниге мы можем выстраивать ритм и работать со зрительским восприятием, потому что мы строим нечто, делая перерывы, остановки. В одной книге могут сочетаться совершенно разные вещи, такие, как фотография, архив, текст, объект. В поле книги они обретают определенный объем.

Саша Маршани: Про фетиш очень классно сказано. Сейчас можно открыть интернет — найти что угодно, купить и заказать за час. При этом, существуют тысячи фотоиздателей и арт-книжных издателей, сотни ярмарок и фестивалей. За последние три месяца я посетил три ярмарки. В Марселе, Unseen в Амстердаме и Offprint в Париже. Параллельно Paris Photo там еще проходила Polycopies — маленькая ярмарка на корабле. Людей там бесчисленное множество. Съезжается весь мир и покупает фотокниги — маленькие, большие, дешевые, дорогие, старые, новые, пластиковые, бумажные. И все это живет и работает. У нас есть принт-маркет, в Центре фотографии имени братьев Люмьер проходил классный PHOTOBOOKFEST. Я организовывал «ГРАУНД зин фест», после чего мы начали делать DEFICIT. Вот что нужно! Кидать эти зерна: приглашать зарубежных издателей и лекторов, ездить на фестивали, смотреть. Тогда вы поймете, зачем нужны фотокниги. Здесь мы можем только поговорить о фотокнигах, а дальше вы откроете интернет и найдете все, что угодно.

Эльчин Ализаде: 20−25 лет назад, помимо художественного высказывания, фотокнига была еще информационным источником. Сейчас информацию можно получить и в других местах. Поэтому обладание физическим медиумом уже не подразумевает функции получения информации. Становится актуальной функция коллекционного объекта, который дарит мне другие ощущения, по сравнению с потреблением информации с цифровых носителей. Если мы говорим о фотокнигах высококачественной полиграфией, продуманным лейаутом и версткой, такие издания нужны тем, кто не разучились получать долгое и глубокое удовольствие от потребляемого контента. Например, тем, кто слушают виниловые пластинки, наслажаясь музыкой и не залипая еще в три дополнительных устройства.

Константин Котов: Стоит уточнить, что зин (zine) — это окончание слова magazine, как бы «неполноценный журнал». Зин может быть любым, он даже подразумевает lo-fi формат. Главное, что он доступен каждому. Энди Уорхол размножал на ксероксе первые номера журнала Interview. Концепция поп-арта включала в себя элемент тиражирования, поэтому Уорхол бесплатно раздавал на улицах Нью-Йорка копии своего журнала. Этой истории уже больше полувека, а сегодня типографии находятся почти в каждом подвале. На моих глазах многие ребята делают на бумаге то, что им нравится.

Я бы ушел от наименования «фотокнига» просто потому, что оно слишком монументальное. Оно из тех времен, когда действительно существовал журнал «Советское фото» и книга Хельмута Ньютона. При этом нет никаких строгих критериев для различения фотокниги и зина. Но когда я слышу «зин», я точно понимаю, о чем речь. Когда я слышу «фотокнига», я представляю какой-то альбом со свадебными колечками и радостными фотографиями. Может, это просто моя личная нагрузка на это слово.

Эльчин Ализаде: На мой взгляд, зины — это явление, продиктованное временем. У современных людей достаточно маленький attention span — то время, которое они готовы потратить на потребление контента, как бы тактильно хорошо он ни был упакован и как бы гармонично ни была выстроена драматургия. Из тех фотокниг, что я приобрел за последний год, ни одной, честно скажу, не прочитал. Зины — это быстрый формат, на них можно найти время. Сейчас все потребляют фрагментированную информацию, чтобы быстро получить свою дозу и переключиться на что-то другое. На фотокнигу объёмом в несколько сотен страниц, к сожалению, не всегда можно найти время. К тому же, фотокнига — это дорого. Я не всегда могу позволить себе потратить на неё несколько тысяч рублей.

Ольга Матвеева: Есть такое понятие, как artist book. Это максимально широкая формулировка, не обязательно связанная с фотографией. Я не считаю, что фотокнига обязательно должна иметь большой формат, твердую обложку и объём в 100 страниц. Она не обязательно должна стоить запредельно дорого. Да, многие книги, особенно это касается изданий классиков фотографии, выглядят именно так, но мы стараемся делать немного другую историю. Лично для меня фотокнига — это более долгосрочный проект, который предполагает коллаборацию с коллегами из смежных областей — дизайнерами, печатниками.

По опыту работы я понимаю, что пока мои студенты четыре года снимают картинки и показывают преподавателям, они не понимают, что именно они производят. В тот момент, когда я предлагаю им создать фотоэссе и запихнуть его в формат зина, у них случается невероятное озарение. Их работа имеет физический формат! До этого им казалось, что это просто картинка на компьютере, причем равноценная скриншоту из фильма, сохраненному на рабочем столе.

Игорь Мухин: Тогда же появляется сценарий и потребность в названии, которое передаст содержание. И необходимость выделить одну главную фотографию, чтобы поставить её на обложку. Ведь книга или журнал продаются через обложку.

Константин Котов: В Европе есть много примеров того, как друзья собирали свои работы в книгу или журнал, печатали для себя. Это называлось зином, а спустя 10 лет становилось дорогим журналом. Мы знаем 032C, журнал Purple. Даже монстр i-D начинался с зина, то есть с чего-то малотиражного и… На самом деле, критериев быть не может — иногда по задумке автора фотография выглядит лучше в плохом качестве, на плохой бумаге или в ксерокопии. Сейчас фактически каждый может сверстать зин своими руками или с помощью доступных программ и напечатать его в типографии — это стоит не дороже, чем проявить пленку и сделать отпечатки в лаборатории. Создать произведение искусства может каждый, и у него будет меньше шансов потеряться, чем какому-нибудь блогу или аккаунту в Instagram. В цифровом море очень легко утонуть. А бумажный носитель можно вручить — он окажется у кого-то в руках и станет объектом чьего-то внимания. По-моему, здорово, что мы вернулись к физическому носителю.

Эльчин Ализаде: Издание малобюджетных фотокниг — это не profitable бизнес. Он не приносит никакого кэша ни издателям, ни художникам. Скорее, это художественное высказывание в доступной форме. В случае принтов — бюджетная версия работы художников, для тех, кто не может потратить несколько тысяч евро на оригинал. Тут у меня возникает вопрос: что движет людьми в производстве зинов? Очевидно, что у них должны быть другие источники доходов. На фантастические продажи ориентироваться не стоит. Однажды я беседовал с кем-то на DEFICIT Moscow Art Book Fair: «Ну что, как продажи?». Мне говорят: «Люкс, очень люкс. Я напечатал зин тиражом 50 экземпляров и весь его продал». Я спрашиваю: «По чем был один экземпляр?». Мне ответили, что он стоил 400 рублей. Я умножил 400 рублей на количество зинов и говорю: «Ну класс! Что сделаешь с этими деньгами? Зарядишь новый зин или потратишь их за один вечер, празднуя то, что происходит?».

Саша Мадемуазель: У меня тоже есть классный анекдот про мой зин «Боль». Как назовешь, так и поплывет — никогда так не делайте. Тираж был 500 штук по 48 или 56 листов. В целом, проект обошелся мне где-то в 150 тысяч, потому что это хорошая офсетная печать, цветные картинки. Нужна ремарка: я сделала его после серьезного расставания со своим соавтором. Вместо того, чтобы пойти в Prada, я сделала тираж. Спустя полтора года в коробках с тиражом осталась половина. Такой вот, понимаете, мертвый груз. Я эти зины продаю, раскладываю на ярмарках, отправляю в Европу, раздариваю своим друзьям-фотографам. Все это очень здорово, но я их уже видеть не могу, просто мечтаю от них избавиться. И это всего лишь 500 зинов!

Игорь Мухин: Просто ты не ходишь на ярмарки, которые делает Леонид Гусев, где просчитан рынок: в Российской Федерации, от Камчатки до Бреста, есть всего лишь 300 человек, заинтересованных в фотокниге.

Комментарий программного директора PHOTOBOOKFEST Катерины Зуевой: Важная площадка в мире фотографических книг — это Центр фотографии братьев Люмьер, где есть большой книжный магазин с издательствами вроде Taschen и MACK. Это дорогие, классные книги, которые несут смыслы и впечатления. Два года подряд там проходил фестиваль PHOTOBOOKFEST. К сожалению, это только один набитый фотокнигами магазин на Москву, но все-таки он есть. В этом магазине была полка авторской российской книги, малотиражных изданий. Она жила за счет очень большого желания кураторов Центра, в том числе и моего, чтобы эти книги были. Этой полки теперь нет. К сожалению, продавать авторскую книгу для магазина максимально нерентабельно. Потенциальным покупателям нужно потрогать книгу, и в процессе она теряет свои свойства для продажи.

Может быть, грядет какой-то новый формат существования авторских фотокниг, вроде курируемой библиотеки при институции. Некое собрание авторских высказываний в формате книги, с которыми можно познакомиться и, может быть, купить. Для многим фотографических проектов формат книги — реально единственный, в котором они могут быть воплощены. Как вам кажется, есть ли какой-то иной формат или иное место, где фотокнига может быть, кроме как в личной коллекции? Есть ли какое-то будущее или какой-то иной выход к зрителю для фотокниги?

В Париже, например, выходят газеты о фотокнигах! Нечаянно захватила с собой газету Photobook Review. Конечно, нам придется еще накопить опыт, чтобы выйти на такой уровень сообщества и анализа. Но что если выходить с темой фотокниги как частной формы презентации фотографии в более широкий культурный дискурс, писать об этом на Wonderzine, в «Афише»? Когда проходил PHOTOBOOKFEST, мы как культурные журналисты не понимали, как писать о фотокнигах. Мы пытались общаться, выводить это из очень узкого гетто сообщества фотолюбителей в широкие СМИ. Несколько лет назад у нас это не получилось, но маленькие шажочки делаются. Сегодняшняя встреча — тоже маленький шажочек. Я думаю, что все вполне лучезарно и у нас получится.